Том 3. Корни японского солнца - Страница 37

Концессия – это: англичане, французы, португальцы покупают клок земли, строят дома в стилях своей родины, свои храмы и монастыри, – на клоках земли люди живут по законам той страны, кому принадлежит концессия, – консул – верховная власть – консульский суд – власть судебная, – сикхи хранят порядок и иностранное благополучие, – на калитках парков вывески – «вход китайцам и собакам воспрещен», – за убитого на концессии китайца консул, судя консульским своим судом, присуживает убийцу-европейца к двадцати пяти рублям, – в христианских-католических монастырях на концессиях – янтарная торжественность богослужений, песнопений, общежительных монашеских деяний, тенистый парк, белые яхты на каналах.

Пробковые шлемы, которые носят англичане, устроены так, что при каждом малейшем движении шлемы гудят, как печная труба в метель, ибо в них устроена искусственная тяга, – но от этого пробкового гуда и голова становится пробковой.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В Китае – очень много мест, где в течение получаса, часа, десяти минут можно угодить в совершеннейшую комфортабельность Европо-Америки, – в течение же трех дней от Ханькоу можно прибыть в европейский быт, обычаи, обиход. – На всех пароходах мира первые классы располагаются по верхним палубам, – у россиянина, если он едет в первом пароходном классе, если он сидит на палубе в хорошем ощущении сытости, бритости, чистоты, – у россиянина в таких случаях появляется непреодолимое желание пойти на нижнюю палубу к нищенствующим и вшивящим, забраться в самую тесноту, дабы уравняться… – Имя пароходу – «Кианг-тин». По-русски на пароходе никто не говорит. Пассажиров в первом классе – четверо: европейцы, национальности их стерты. Пароход отшвартовался в 9.15, и в 9.15 пассажиры первого класса легли спать, – внизу же, на трюмных палубах, гудела китайская толпа. Наутро брекфест был подан в семь, пароход стоял на якоре перед развалинами города; имя этого города я не узнал и никогда не узнаю. Побрился, принял ванну, побрекфестили улегся в шезлонг в сытости, бритости и чистоте. Пароход пошел к берегу, пришвартовался, – и вдруг на пароход навалились – фарфоровые, фаянсовые и глиняные – будды, драконы, мандарины, вазы, совокупляющиеся пары людей и тигров, – на верхнюю палубу богов не пустили, они запрудили проходы: я купил себе поларшинного бога, очень веселого, фарфорового, очень хорошего качества, – за два целковых. На пароходе едут две европо-американские воблы, – одна из них поутру прогуливалась по палубе перед ванной – в пижаме и жмурилась на солнце, как кошка. В городе фарфоровых богов и чертей на пароход сел сакс.

Он – мне – вместо приветствия, энергически:

– Хау-ду-ю-ду?

Я ему:

– Тэнк-ю, – я плохо говорю по-английски.

– Джэрмэн?

– Раше.

Он мне:

– Русский? – сода-виски?

Я ему:

– Тэнк-ю. Олл-райт!

Нам подали сода-виски. Он оказался американским инженером. Мы заговорили с ним на пэл-мэле: толкуем об индустрии Америки и о культуре России, о русском искусстве. Фамилия амерканца – Паркэр, он молод, подвижен, шутит, – должно быть, очень хорошо играет в теннис. К ленчу пароход ушел в ветер. За ленчем мы сели рядом. Мистер Паркэр наклонился ко мне, весело по-английски улыбнулся, сказал, поводя глазом в сторону воблы:

– Леди очень внимательно рассматривает вас!

Я принял к сведению. Мы вышли из-за стола. Великая китайская река! – она раз в пять шире русской великой – Волги, – глаз все время теряется в просторах воды, ветер дует по-морскому. Все время паруса сампан. Все время вдали горы: однажды эти горы повалились в воду, проплыли рядом порогами, рассыпались каменными глыбами островов, – вода пенилась около камней. Небо – голубое, в облаках. – Воблы вышли жмуриться на солнце. Ветер. Тепло. Шумит за бортом вода. Мыслишкам надо идти, как ветер. Мистер Паркэр прикрыл лицо шлемом, – заснул. – Перед сном он сказал:

– Единственно великая культура – англо-американская. Я не верю в культуру Китая, – понюхайте, как Китай пахнет.

Я тоже заснул, проводив сонными глазами остров величиною в японский домик, пустую скалу с белым маяком. Закрыв глаза, я подумал о «маманди», о трансокеанских путях и о России, о Коломне, о коломенском Николе-на-Посадьях, – в американской культуре есть хорошее – уменье не спешить… – –

Южная столица – Нанкин – стены как в Пекине – палительный зной, пальмы, пыль – Су-чжоу или Фу-чжоу – железная дорога поистине колониальная – неимоверный, невозможный, непереносимый, ужасный зной – обессиливающий, деморализующий, уничтожающий, когда у человека развариваются мозги и весь человек тает потом. – –

Здание отеля Маджестик – самое большое и самое роскошное на берегах всего Великого океана, в ресторационном зале Маджестик можно – среди пальм – поставить Василия Блаженного: – совершенно может показаться, что, проехав город-сад французской концессии, ты угодил в настоящую Европо-Америку, – Нанкин-роад отсветил Пикадилли.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Китай! – в каждом городе в Китае – своя власть, свои генералы и мандарины, за своими таэлями и тунзерами и за своими винтовками, – впрочем, деньги в Китае – не принадлежат китайцам. В каждом городе свой банк, – и ханькоуские деньги не берут ни в Нанкине, ни в Шанхае, как шанхайские доллары не принимаются в Ханькоу и Нанкине. – Деньги! – кроме того, что у каждой провинции своя валюта иностранных банков, – в Китае в каждой провинции две валюты: для китайцев и иностранцев, – иностранцы живут мексиканскими долларами, «бигболыпими-мони», – китайцы же проживают на «смол-маленькие-мони» у китайцев в теориях существуют таэли, теоретические единицы в семьдесят семь российских рублей серебра, – но этих денег нет даже в подвалах банков, и китайцы живут на тунзеры и копперы. Доллар равен ста центам, – цент равен двум с третью тунзерам: ломпацо, тот человек, который везет рикшу, – во-первых, избегает брать центы, – а, во-вторых, вырабатывает за сутки пятнадцать-двадцать тунзеров, на кои и существует… Китай! – страна отчаяннейших горизонталей и тысяч сельскохозяйственных километров, – страна властей Чжан Дзолина, У Пей-фу, Фын Юй-сяна, Фань Ши-мина, Сун Чуан-фана, – кантонцев. – Страна – Пекина – Шанхая – и той фанзы, которая стала на скате холма у могилы Сун Ятсена. – Страна феодализма Коу Ин-дзэ и коммунистических советов профессиональных союзов Кантона и Шанхая.