Том 3. Корни японского солнца - Страница 127

127

Капитан идет в радиорубку, она на спардеке, сзади штурманской.

Капитан говорит радисту:

– Кидайте SOS!

…За много рейсов до этого шторма пришел с моря на родину, в родной свой порт – кочегар, старый моряк. Целые сутки до земли тогда он мылся, выпаривая из тела копоть и уголь. Он вез жене с моря подарки, наряды, редкости, сладости, патефон с пластинками фокстротов, экваториальные фрукты, ананасы, бананы. Он любил жену, он всегда все свои деньги – вещами – привозил жене, – и он мечтал, как передаст жене подарки. Судно пришло в порт ночью и к рассвету стало на прикол. В рассветной пасмури на набережной теснились жены и невесты моряков, пришедшие встретить мужей и любимых, – среди них не было жены кочегара, – и через четверть часа матросы знали от жен и невест о том, что жена кочегара нашла себе другого мужа. Товарищи сказали мужу, что его жена ушла от него. Кочегар до сумерок ждал жену, она не приходила, он молчал. К четырем часам кочегар переоделся в праздничное. Он вызвал себе в порт автомобиль. Посыльному он приказал отнести на дом к жене – в его прежний дом – подарки, наряды, патефон, сладости, фрукты. На автомобиле он заезжал в цветочный и ренсковой магазины, и он послал жене цветов и вин. Он дважды промчал на автомобиле под окнами своего дома. А когда посыльные сообщили ему, что жена недоуменно приняла его подарки, – он поехал домой. Он вошел в комнаты. У подъезда рявкал автомобиль. Жена вскинула в ужасе и в нерешительности руки. Новый муж стоял, опустив руки в карманы. Старый муж улыбнулся, собрав морщины на лбу, глаза его были неподвижны, – он улыбнулся еще шире и сказал удивленно:

– Ну, вот, здравствуйте!.. Вот, я и пришел с моря. Здравствуй, Клавдия, познакомь с твоим мужем. Мы ведь с тобою хорошо жили. Мы же все порядочные люди… Я вам подарков прислал на новоселье. Ну, что же, здравствуй, Клавдия!..

Муж улыбнулся очень удивленно, морщины сползли со лба в искренности, глаза стали добрыми. Жена опустила руки. Новый муж опустил глаза. Жена сказала не сразу:

– Ах, Николай!.. Николай перебил ее.

– Нет, зачем же, Клавдия?! – Все понятно! – Зачем говорить слова? – Вот, я приехал, – вот, я привез подарков, – вот, здравствуйте, – давайте попируем на новоселье и на прощание. Вот и все. Мы же порядочные люди! А ты будешь еще лучше жить, – ты ведь так хочешь.

Старый муж протянул Клавдии руку. Новый муж был молодым, крепким и штатским человеком, с ал мазиком в галстуке и с золотыми зубами. У старого мужа выбиты были штормом два передних зуба, а его жизнь у котлов сделала его лицо серым. За окнами фыркал автомобиль. Новый муж шагнул вперед и протянул руку, чтобы поздороваться, жестом равного к равному, – но Клавдия первая поздоровалась, она хотела поцеловаться. – Николай поцеловал руку, устранившись от поцелуя. Николай удивленно улыбнулся.

– Ну, вот, и отлично. Клавдия, теперь дай закусить, выпить. Надо отпировать праздник, я там прислал вина.

Через несколько минут алкоголь, цветы, средиземные сладости и экваториальные фрукты были на столе. Николай налил два стакана рому, отодвинув в сторону третий стакан.

– Ну, выпьем, – сказал он новому мужу. – Клавдии не стоит пить, пусть будет она трезвой.

Новый муж протестовал против рома, – старый муж настаивал и настоял. Они выпили по второму стакану. Они весело заговорили о пустяках. Старый муж рассказывал о море. И тогда старый муж откупорил шампанское, пробка весело ударила в потолок. И Клавдия увидела, что старый муж – не весел. Новый муж был пьян, старый муж разливал шампанское, опустив голову, исподлобья глядя на стаканы, глаза и руки его были тяжелы. Трезвой Клавдии стало страшно. Золотое шампанское весело искрилось.

– Не надо больше пить, Николай! – сказала Клавдия.

– Выпьем на счастье! – сказал Николай.

– Надо передохнуть, – сказал новый муж.

– Выпьем! – крикнул Николай и опять удивленно и беспомощно улыбнулся.

Они выпили. Николай очистил для Клавдии банан. Новый муж разрезал для Клавдии ананас. Николай налил два стакана шампанского и встал от стола. Он пошел к патефону, им подаренному, завел его и поставил фокстротную пластинку.

– Теперь вы выпьете вдвоем, – сказал Николай, – вы поцелуетесь, как на всяких свадьбах, – я буду кричать «горько!» – и вы будете целоваться, потому что я у вас на свадьбе и мне горько!

– Я не умею танцевать фокстроты, – миролюбиво ответил новый пьяный муж.

Он не видел, что глаза Николая полезли из орбит, и кожа на лбу, в жестокой злобе, полезла на затылок. Трезвая Клавдия встала из-за стола. Патефон взвизгивал фокстротом. Николай улыбался, корчась.

– Николай! – крикнула Клавдия.

– Теперь вы выпьете вдвоем и будете танцевать и целоваться, – сказал Николай, и вынул из кармана браунинг, щелкнул им, переводя патрон из кассеты в ствол. – Ну! Слушать приказание! – Чокаться! Веселиться! Пить! Целоваться! Плясать! – Я ведь знаю, Кла-ша, как ты целовалась и плясала со мной. Я хочу посмотреть, как ты целуешься с новым мужем!

Дуло револьвера ходило от висков нового мужа к вискам прежней жены.

До рассвета у подъезда спал автомобиль. До рассвета в доме визжал граммофон. И до рассвета под визг граммофона и под дулом револьвера плясали, пили и целовались двое – новый муж и прежняя жена. За плечами старого мужа стояла смерть, рассматривая танцующих. Новый муж был пьян, он задыхался, падал на пол, пил и танцевал вновь. Прежняя жена была трезва, она танцевала, плакала и целовалась. – На рассвете проснулся автомобиль и отвез прежнего мужа на корабль. Больше в этот приход кочегар не сходил с корабля.

127